Загрузка...Нелепая смерть от кирпича
Нелепая смерть от кирпича
Лоран Бине. Седьмая функция языка. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2019. Перевод с французского Анастасии Захаревич
В 2018 году профессор Парижского университета Лоран Бине, обладатель Гонкуровской премии, стал еще и номинантом Международной Букеровской премии — за роман «Седьмая функция языка», La Septième Fonction du langage (или The Seventh Function of Language в переводе на английский). В альтернативной реальности, которую описывает Бине, Ролан Барт, один из самых влиятельных французских мыслителей второй половины XX века, трагически погиб в 1980 году как и в нашей вселенной. Но не просто «стал жертвой дорожного происшествия», а был убит таинственными заговорщиками, разыскивающими рукопись Романа Якобсона о седьмой, магической функции языка. Причем убийца явно кто-то из числа парижских интеллектуалов новой волны, для которых словосочетание «седьмая функция языка» не звук пустой. Попав не в те руки, текст Якобсона может стать оружием массового поражения. И, разумеется, сыщики — ворчливый комиссар Байяр и аспирант Симон Херцог — пускаются по кровавому следу.
Перевод «Седьмой функции» вышел в России как раз вовремя, чтобы попасть в часть традиционных журнальных списков «летнего чтения» на 2019 год. Критики дружно вспоминают Умберто Эко с его «Именем розы» (видимо, за неимением в текущей реальности других успешных примеров литературы такого рода), рассуждают о семиотике и постструктурализме, пытаются объяснить грубоватую иронию автора, без особого пиетета отзывающегося о светилах европейской философской мысли 1970–1980-х. Но главная проблема: из всех этих рецензий по-прежнему не ясно, для кого написана книга Лорана Бине — то ли перед нами бойкий авантюрный роман для широкого круга любителей интеллектуальных детективов, то ли тонкая шутка для своих, мудрил-гуманитариев с приличным филологическим или философским образованием.
Михаил Визель в обзоре «Выбор шеф-редактора: „Красная площадь”. Часть 1» («Год литературы») кратко пересказывает завязку и пытается разобраться, какой багаж знаний позволит читателю получить от этой книги настоящее удовольствие:
«25 февраля 1980 года, когда еще были живы и Высоцкий, и Леннон, и Джо Дассен, Ролан Барт, знамя и жупел новейшей французской философии, выходит из Collège de France. и попадает под фургон, развозящий одежду из прачечной. И через месяц умирает в больнице. Эта нелепая смерть 64-летнего интеллектуала так потрясла все его окружение, что немедленно породила разнообразные теории заговора: не может ведь быть, чтобы сам Ролан Барт, объявивший „Нулевую степень письма” и провозгласивший „Смерть автора”, нашел свою смерть потому, что кто-то торопился развезти заказы из прачечной!
Эти-то теории и собирает в своем новом романе лауреат Гонкуровской премии Лоран Бине. Ну, разумеется, Барт погиб не просто так: его смерть была связана с обладанием неопубликованной рукописью русского лингвиста Романа Якобсона, в которой описывается магическая функция языка — знание которой дает власть над сознанием человека, что уж там говорить о такой мелочи, как предстоящие во Франции президентские выборы. А среди возможных убийц и заказчиков убийц — Мишель Фуко, Жак Деррида, Жиль Делез, Юлия Кристева.
Если эти имена вам не просто что-то говорят, но вы в состоянии связать их с той или иной философской концепцией, то вы получите от книги особое интеллектуальное удовольствие. Если нет — тоже ничего страшного: перед вами закрученный детектив в европейских ретродекорациях. »
Александр Марков в статье «Открытие логики живого» («Учительская газета») использует роман Лорана Бине, чтобы поговорить о разных изводах семиотики, и указывает, что на самом деле вся интрига построена на ложной предпосылке:
«Почти четыре года интеллектуальная Франция обсуждает роман Лорана Бине „Седьмая функция языка”, только что ставший доступным русскому читателю. Это обычный детектив с артефактом, редкой вещью, вожделенным предметом поиска преступников и следователей. Только вещь эта не драгоценность, а какая-то функция языка, помогающая не просто осмыслять предметы, но вскрывать их изнаночную сторону и тем самым влиять на них. Как и положено в хорошем детективе, все герои, а это лучшие французские философы, оказываются хоть на время заложниками собственных страстей, наговорив много лишнего там, где не следовало.
Семиотика — наука о знаках и значительном. Только семиотика знает, как дорожный знак, слово или телесный жест создают систему понимания. Почему мы, видя дорожный знак „кирпич”, думаем не о строительных кирпичах, а о запретах? Вопреки Бине, семиотика никогда не вскрывает изнанки вещей, ей достаточно того, что сообщают сами вещи: что кирпич не только лежит, но и мешает движению. »
Сергей Лебеденко в материале «Книги мая: античные герои и пропавшие девочки» («Литературно») сравнивает новый роман французского писателя с дебютом Лорана Бине и мягко укоряет автора за отход от декларированных в первой книге принципов:
«„Седьмая функция языка” — бодрое турне по Европе восьмидесятых с ее политическим цинизмом, закрытыми клубами и интригами спецслужб, приправленное едкой сатирой на ключевые фигуры лингвистики и философии окончания века и бойкой детективной интригой, в центре которой — загадочный документ, составленный главным филологом мира и позволяющий овладевать мыслями и душами людей.
От Лорана Бине меньше всего ожидаешь такой постмодернистский аттракцион с шутками и игрой в классиков. В дебютном HHhH он ратовал за ответственность романиста и документальную точность описания событий: даже посвятил отдельную главу подробному разбору того, почему „Благоволительницы” Джонатана Литтелла в этом плане — плохой роман. В HHhH фигура сурового автора возвышалась над повествованием, а тут ты сперва удивляешься, куда же он подевался? И все же Бине на месте: легкий конспективный стиль, показывающий, что роман не реальность, идеально подходит для книги, иллюстрирующей собой идеи теоретиков постмодернизма. »
Валерий Отяковский в рецензии «Роман Ролан Лоран» («Прочтение») пытается разобраться, чего ради Лоран Бине так радикально сменил в новом романе манеру письма:
«Самое удивительное в этом тексте — простота его грубости. Сюжет, который крутится вокруг Романа Якобсона, Мишеля Фуко и Жака Деррида, казалось бы, заранее определяет пути романиста — или любование собственной эрудиции, или авангардистские упражнения в нечитабельности, однако произведение Бине предельно ясно и доступно, а все шутки — до нелепого примитивны. Мощный эффект романа рождается именно в столкновении нелепых гэгов с высоколобым интеллектуализмом. Секс, наркотики, тупая жестокость: вот основные темы, на которые шутит Бине, и работает это безупречно — я долго боролся с собой, чтобы не озаглавить рецензию емкой формулой детектива Байяра „Долбаные мудрилы-педрилы”.
Автор книги безудержно стебется, но при этом изображает интеллектуалов панками, а возможность побыть рок-звездой для гуманитария и была главной ценностью боевого периода постструктурализма. Седьмая функция языка, листок с описанием которой и стал макгаффином, — это артефакт, олицетворяющий ценность гуманитария для общества, мечту филологов „быть полезными”. Чудовищный спад роли интеллектуалов в обществе, начавшийся примерно со смертью Барта, — вот кризис, вызвавший к жизни меланхолию Бине, ведь его роман по-настоящему меланхоличен.
Пробудить неуступчивую реальность (к чему призывают последние строки Camera lucida) постструктуралистского периода нельзя через этичные и аккуратные воспоминания, точно так же недостижима она через непонятные новому поколению отголоски тогдашних полемик. Перетрахав и обкурив всех уважаемых людей из учебника по теории литературы, Бине рассказал о контексте их умствований больше, чем тот самый учебник. Издевательское оправдание автора на задней обложке „Я не убивал Ролана Барта!” очень справедливо: он оживил и его, и „эти ахи да охи, вздохи / занимательнейшей, увы, эпохи”».
Анастасия Завозова в обзоре «5 книг, которые нужно прочитать этим летом: от классических романов до нон-фикшена» («Esquire») пишет о том, как совокупность постструктуралистских теорий повлияла на язык, стиль, архитектонику романа:
«Говорить о французском постструктурализме так, чтобы это было понятно не исходному литературоведу, а гораздо более неподготовленному читателю, всегда довольно сложно хотя бы потому, что сам постструктурализм изначально интересует некоторая разрозненность, разделенность и фрагментарность всего — в противоположность структурализму. В постструктурализме же нет единой, единственной теории, а есть совокупность множества блестящих (и довольно туманных одновременно) мнений, каждое из которых — фрагмент во фрагменте огромной, разобщенной, не поддающейся соединению в целое системы.
Поэтому Лоран Бине как писатель, кажется, совершил невозможное. Из вот этого бурного и намеренно стремящегося в разные стороны течения он вытащил не просто общую историю, а историю такую, которая понравится — ну ок, если не совсем неподготовленному читателю, то читателю искренне книжному, искренне увлеченному, который всегда подходит к роману как к слоеному торту, памятуя о заветах великого Умберто Эко: хороший роман можно прочитать пять раз и каждый раз это будет новый роман.
Это тот самый тип нескучного интеллектуального романа, который всегда подспудно ждешь, потому что это всегда богатое и многостороннее чтение, и этим летом мы такого романа, кажется, дождались».
Наконец, Галина Юзефович в рецензии «Загадочный роман про французскую богему, который рассмешит любого филолога» («Медуза») размышляет, как «Седьмая функция языка» соотносится с классической детективной традицией и почему французские читатели готовы простить автору самую неполиткорректную иронию над «священными коровами»:
«Про роман Лорана Бине нужно понимать две важные вещи: во-первых, если у вас в анамнезе нет какого-никакого гуманитарного образования, вам, скорее всего, будет не слишком смешно. А во-вторых, если вы надеетесь на сколько-нибудь правдоподобное развитие детективной интриги, то надеетесь вы напрасно. Гротеск и абсурд будут только нарастать, а вместе с реальными историческими персонажами (в диапазоне от Мишеля Фуко до Донны Тартт и Умберто Эко) на сцену выйдут персонажи литературные. И хотя в конце концов тайна смерти Ролана Барта все же будет раскрыта, ни о каком соответствии классическому детективному канону речи в данном случае быть не может: сюжет петляет, совершает немотивированные повороты и в результате сводится то ли к фикции, то ли к фарсу.
Читатель будет ошарашен тем, как вольно — чтоб не сказать панибратски — Лоран Бине обращается с классиками французской мысли и иконами политического истеблишмента — как мертвыми, так и живыми. Психоаналитик и писательница Юлия Кристева у него работает на болгарские спецслужбы (этот факт парадоксальным образом позднее подтвердился), философ-постструктуралист Мишель Фуко развратничает с юными жиголо в бане, Умберто Эко болтлив и эгоцентричен как глухарь на току, политик Франсуа Миттеран — зарвавшаяся посредственность (а в прошлом едва ли не палач), романист и эссеист Филипп Соллерс претерпевает унизительную кастрацию, да и все остальные герои выглядят в лучшем случае комично, а в худшем — отталкивающе.
Однако парадоксальным образом роман Бине не вызвал во Франции не только судебных исков , но даже сколько-нибудь заметного общественного недовольства. И причина этого довольно проста: „Седьмая функция языка” — это вне всякого сомнения роман о счастливой эпохе, буквально лучащийся любовью к ней и ко всем без исключения ее обитателям. Рубеж 1970-х и 1980-х — время торжества левых идеалов, романтическая пора надежд, озарений и прорывов. И Бине — убежденный левак, как и большинство европейских интеллектуалов, — совершенно очевидно ею зачарован и пленен. И эта безусловная любовь — не исключающая, впрочем, незамутненной ясности взгляда — разом снимает все возможные этические претензии к роману и оправдывает ядовитую авторскую иронию».
Нелепые смерти известных людей
Одной из потерь 2016 года стала смерть молодого актера Антона Ельчина. Он оказался придавлен автомобилем Jeep Grand Cherokee, который, не будучи зафиксированным ручным тормозом, скатился с горки и прижал актера к кирпичной колонне. Глупая трагичная смерть, но до него много людей, простых и известных умирало подобным образом. О великих и выдающихся людях, жизнь которых оборвалась нелепым образом, предлагаю вспомнить в этом материале.
4 декабря 1847 года Венецианов выехал в Тверь, чтобы показать свои эскизы икон для одной из тверских церквей. Под гору лошади вдруг понесли, ямщик Агап выпрыгнул из саней, а Венецианова, запутавшегося в вожжах, лошади притащили в имение Милюковых Поддубье уже мертвого. Многие подозревали, что на самом деле произошедшее не было несчастным случаем.
10 июня 1899 года Шосссон в своем имении в Лиме на велосипеде разогнался на спуске, не справился с управлением, врезался в кирпичную стену, ударился головой и сломал шейные позвонки.
19 апреля 1906 годав Париже Кюри, переходя дорогу, поскользнулся, упал и попал под конный экипаж. Колесо телеги раздавило ему голову.
17 августа 1916 года около Вероны Боччони, призванный в армию в артиллерийский полк, упал с лошади во время тренировочных упражнений.
7 июня 1926 года в Барселоне пожилого Гауди сбил трамвай и он потерял сознание. Извозчики отказались везти неизвестного старика без денег и документов в больницу. Позже его доставили в больницу для нищих, где ему не могли оказать квалифицированную медицинскую помощь. Когда Гауди опознали и перевезли в другую больницу, состояние его ухудшилось и ему не смогли помочь. 10 июня 1926 года Антонио Гауди скончался.
14 сентября 1927 года в Ницце Дункан удушилась собственным шарфом, попавшим в ось автомобиля, на котором она совершала прогулку.
13 мая 1935 года в Мортоне, Лоуренс на мотоцикле попытался объехать велосипедистов, не справился с управлением и упал на дорогу. 19 мая он скончался от последствий черепно-мозговой травмы.
17 августа 1972 года на Байкале Вампилов перевернулся на лодке и не смог доплыть до берега. Предположительно умер от переохлаждения. По свидетельствам очевидцев, легкая лодка не была рассчитана на тяжелый мотор, поэтому на большой волне она опрокинулась.
31 марта 1993 года в Северной Каролине во время съемки финальной сцены фильма «Ворон» в Брэндона по сценарию выстрелили из револьвера 44 калибра холостым патроном. Причиной смертельного ранения актера стало инородное тело, застрявшее в стволе и пробившее затем живот и застрявшее в позвоночнике. Скончался актер от обширной кровопотери после операции.
В августе 1996 года Митио на Камчатке фотографировал медведей. 8 августа Митио отказался спать в кордонной избушки и поставил палатку под окном снаружи. Ночью медведь убил его, утащил тело и частично съел.
4 сентября 2006 года охотник за крокодилами занимался подводными съемками у Большого Барьерного Рифа для своего фильма «Смертельно опасные существа океана». Один из скатов ударил хвостом проплывавшего над ним Ирвина и попал прямо в сердце.
4 июня 2009 года Дэвида Кэррадайна обнаружили мертвым в шкафу с затянутой вокруг гениталий и шеи веревкой. Эксперт-криминалист пришел к выводу, что произошел несчастный случай: удушение во время аутоасфиксиофилического акта. Жена актера, Марина Андерсон, тем не менее не согласна с такой версией: «Я просто уверена, что произошло убийство. Не сомневаюсь в том, что Дэвида задушили, набросившись на него сзади».
Кто из выдающихся людей умер из-за нелепой случайности?
История знает множество нелепых случайностей, которые произошли с известными и выдающимися людьми и завершились для них трагически. Кому же из знаменитостей довелось умереть не от старости, а неожиданно и нелепо?
Знаменитому драматургу Древней Греции, отцу трагедии, Эсхилу (525−456 г. до н.э.) орел пробил голову черепахой. Эта трагическая случайность произошла потому, что орел перепутал лысину великого грека с удобным гладким камнем, о который можно было бы расколоть черепаший панцирь, чтобы полакомиться мясом. Если учесть, что у этих птиц очень хорошее зрение, то произошедшую трагедию иначе как злой насмешкой судьбы не назовешь.
Эсхил
Фото: Источник
Известнейшему полководцу древности, сумевшему добиться объединения варварских племен под своим началом и разграбившему половину Европы, на долю выпала нелепая смерть. Испытанный страшными боями, он умер на ложе любви в свою первую брачную ночь. Во время свадебного пира Атилла, а речь шла, конечно же, о нем, не рассчитал своих сил, съев и выпив больше, чем следовало. Пребывание за пиршественным столом с обильными возлияниями не пошло новобрачному во благо. У него пошла кровь носом, когда он пытался выполнить супружеский долг. От кровотечения он и испустил дух прямо на своей молодой жене.
А вот древнегреческому философу Хриссипу (280−204 г. до н.э.) была предначертана другая не менее нелепая смерть. Его убил собственный смех! Философ так хохотал, наблюдая за своим пьяным осликом, поедающим инжир, что отдал Богу душу.
Хрисипп
Фото: ru.wikipedia.org
Тихо Браге (1546−1601 г.), известному астроному и предшественнику Ньютона , изучавшему всемирное тяготение, суждено было умереть от того, что он своевременно не справил нужду. Дело в том, что в ту пору было неприличным покинуть пиршественный стол до того, как празднество будет завершено. Это воспринималось хозяевами пира как проявление неуважения к ним. Вот гости и вынуждены были терпеть до последнего. Терпел и Брагге до тех пор, пока у него не лопнул мочевой пузырь. Он умер не сразу. В течение еще 11 дней астроном мучился, прежде чем скончался из-за собственной учтивости.
Бюст Тихо Брагге в Кнутсторпе
Фото: Orf3us, ru.wikipedia.org
Известнейшему английскому философу Фрэнсису Бэкону (1561−1626 г.) было суждено умереть от снега. Как-то этому выдающемуся человеку пришла в голову мысль, что сохранить мясо курицы свежим можно, не только обильно посыпав тушку солью, но и заморозив ее в снегу. Для того чтобы проверить свою теорию на практике, он стал наполнять птицу снегом. Эксперимент, к сожалению, не удался. Хотя идея с замораживанием пищи действительно была удачной. Мало того, что философу не удалось заморозить мясо, он сильно простудился за этим занятием, от чего вскорости и преставился.
Статуя Бэкона в часовне Тринити-колледжа
Фото: wikimedia.org
Известному композитору Жану Батисту Люлли (XVIII век) судьба уготовила смерть от страсти к музыке. Он так увлеченно репетировал, готовясь к очередному концерту, что, стукнув тростью по полу, угодил в свою собственную стопу. Нога была пробита, вследствие чего началось заражение крови, приведшее композитора к летальному исходу.
Жан-Батист Люлли
Фото: Paul Mignard, ru.wikipedia.org
Двенадцатому президенту США Закари Тейлору была предначертана сладкая смерть. Жарким июльским деньком 1850 года он съел так много мороженного, что умер от несварения желудка, пробыв на высоком государственном посту всего-то 16 месяцев.
А знаменитого на весь мир фокусника Гарри Гудини (1874−1926 г.) постигла смерть от рук поклонников. Иллюзионист, отличавшийся экстравагантностью, после выступления позволял поклонникам бить его в живот, чтобы продемонстрировать им чудо «непробиваемого пресса». Как-то раз чуда не произошло и фокусник получил от удара поклонника серьезное повреждение внутренних органов, ставшее причиной его преждевременной кончины.
Гарри Гудини перед выполнением трюка с самоосвобождением, 1899 г.
Фото: ru.wikipedia.org
Никто из живущих на этом свете, к сожалению, не застрахован от несчастных случаев и прочих курьезов, которые могут завершиться столь плачевно…
Какая нелепая смерть Самые яркие кандидаты на премию Дарвина
Многие боятся террористов и авиакатастроф, но куда чаще причиной смерти становятся совершенно безобидные вещи. 2 апреля погибли сразу два участника соревнований по скоростному поглощению пищи. Один подавился пончиком, другую погубили блины. Вряд ли они ожидали, что умрут из-за еды, и напрасно — опасности поджидают нас на каждом шагу. Людей убивают воздушные шарики, сумасшедшие рыбы, падающие кокосы, но особенно часто — собственная глупость. «Лента.ру» собрала истории о самых нелепых и маловероятных способах уйти из жизни.
Последний пончик
В 2007 году медики из Университета Пенсильвании изучали, каким образом победители конкурсов по скоростному питанию ухитряются глотать еду килограммами, да еще так быстро. «Несмотря на растущую популярность, соревнования по скоростному поглощению пищи являются потенциально саморазрушительной формой поведения», — подытожили ученые свое исследование.
Материалы по теме
Жуй-жуй, глотай
С этим выводом трудно не согласиться. Сайт EatFeats.com, предназначенный для любителей этого странного спорта,
перечисляет 38 соревнований по еде на скорость, закончившихся гибелью одного из участников. В прошлом году летальных случаев было не меньше четырех. Упоминаются 28-летний японец, подавившийся шариком из риса, пьяная американка, заигравшаяся с корн-догом в ночном клубе, житель Индонезии, не сумевший проглотить кусочек курицы на конкурсе KFC, и кениец, который во время поминок поспорил со знакомым, кто быстрее съест вареные бобы с маисом.
Список определенно неполный. В этом легко убедиться: каждую Масленицу новостные сайты публикуют сообщения о жителях России, погибших на соревнованиях по скоростному поеданию блинов. Например, год назад в Воронеже подавился участник празднования, устроенного в одном из городских парков. В 2014 году от сердечной недостаточности скончался житель села Базарный Урень, соревновавшийся в быстром поедании блинов. Он успел съесть три-четыре блина, макая их в горчицу вместо меда. А в 2009 году победитель такого конкурса умер в момент вручения приза.
Несмотря на это, желающих поучаствовать не становится меньше. Кого-то влекут призы и слава, кто-то хочет развлечься — хотя бы и в последний раз. Житель Флориды Эдвард Арчибольд хотел ручного королевского питона. Он записался на конкурс по скоростному поеданию насекомых, победителя которого награждают этой змеей.
Очевидцы рассказывали, что мужчина с энтузиазмом принялся за 10-сантиметровых личинок жука зофобаса и проглотил не меньше 35 штук. Затем съел 60 граммов мучных червей и, наконец, перешел к тараканам. Он запихал в рот столько насекомых, что приходилось придерживать их рукой, чтобы не разбежались. После соревнований Арчибольду стало плохо. Прибывшие медики констатировали смерть от асфиксии. В его дыхательных путях нашли фрагменты членистоногих.
Слабоумие и отвага
В 1993 году молекулярный биолог Венди Норткатт из США стала собирать истории о людях, которые погибли по собственной глупости. Для своей коллекции она создала сайт под названием «Премия Дарвина». Теперь это словосочетание слышали почти все, а тогда о нем знали только завсегдатаи форумов Usenet. Такой премией в шутку предлагали награждать тех, кто ушел из жизни по собственной глупости. Желательно самым дурацким и экстравагантным способом.
Популярность сайта быстро росла. Через пять лет Норткатт решила оставить науку и заняться им всерьез. К 2002 году «Премию Дарвина» каждый месяц читали миллионы человек. Книга по мотивам публикаций сайта на несколько месяцев стала бестселлером в Соединенных Штатах. В течение следующих 15 лет Норткатт опубликовала более 10 продолжений.
Вопреки утверждениям социологов, считающих, что средний IQ растет с каждым годом, люди продолжают делать потрясающие глупости. Одна из первых историй в коллекции Норткатт рассказывала о воришке, который хотел вытащить деньги из торгового автомата и опрокинул тяжелую машину на себя. На фоне людей, удостоенных премии Дарвина в последнее время, он кажется не столько глупым, сколько неудачливым. Его давно превзошли другие.
В 2012 году «победителем» стал американец Гэри Аллен Бэннинг, который по ошибке глотнул бензин из банки, быстро понял свой промах, выплюнул горючую жидкость изо рта и немедленно закурил. Остатки бензина, конечно, тут же вспыхнули. В 2009 году премия Дарвина досталась грабителю, который для маскировки покрасил лицо аэрозолем из баллончика, отравился ядовитыми испарениями и умер. Но особенно впечатляет «подвиг» бразильского священника. В 2008 году он вооружился GPS-навигатором, надел шлем и привязал к стулу тысячу воздушных шариков с гелием. Поднявшись на высоту шесть тысяч метров, он вспомнил, что не умеет пользоваться GPS. Через два месяца его останки нашли в море в 100 километрах от берега.
Норткатт испытывает к героям собранных историй странное сочувствие. «Если смерть будет не слишком долгой и мучительной, я не прочь и сама выиграть премию Дарвина, — признается она. — И чтобы когда меня не станет, знавшие меня люди сказали бы: «Ах, типичная Венди, она вечно делала что-то безумное»».
В мире животных
В 2016 году в Танзании произошел удивительный случай. Несколько местных жителей рыбачили на озере Ньяса. Они удили тиляпий — небольших и совершенно безобидных рыб отряда окунеобразные. У них неплохо клевало, и вскоре в тазу трепыхался солидный улов. Внезапно одна из самых мелких рыбешек подпрыгнула особенно высоко и угодила в рот одному из мужчин. Он пытался от нее избавиться, но тиляпия проскользнула в дыхательное горло и стала ввинчиваться в трахею.
Рыбаки бросили все и повезли друга в ближайшую больницу, но было поздно. Врачи не смогли его спасти: рыба забралась слишком глубоко и перекрыла дыхательные пути. «В жизни не видел ничего похожего, — говорит глава деревни, где жил погибший. — Где это видано, чтобы живая рыба сама прыгала кому-то в рот?»
Еще менее правдоподобная смерть настигла жителя Бразилии Джуао Мариа де Соуза (Joao Maria de Souza). На него упала корова, когда он спал с женой в собственном доме. Судя по всему, животное сбежало с соседней фермы и само забралось на крышу. Покрытие не выдержало веса туши и проломилось. Корова пробила потолок и задавила мужчину. Через несколько часов он скончался от внутреннего кровотечения, ожидая приема в больнице. Жена не пострадала, животное тоже уцелело.
«Меньше всего ожидаешь покинуть эту землю из-за того, что тебя в собственной кровати раздавила корова», — прокомментировал происшествие шурин погибшего. Он винит в произошедшем врачей, которые слишком долго тянули с осмотром.
Воздушная угроза
По легенде, древнегреческий драматург Эсхил ужасно боялся, что его убьет падающим предметом. Чтобы избежать угрозы, он жил на улице под открытым небом, но это его не спасло. Однажды лысину Эсхила увидел летевший мимо орел и, спутав с камнем, бросил на нее черепаху.
Вряд ли эта история имеет отношение к действительности, но хитрость Эсхила не сработала бы в любом случае. Спасения от падающих предметов нет нигде, в том числе и под открытым небом. Судите сами: в 2016 году в Индии метеорит упал на водителя автобуса. Мужчина погиб, два находившихся рядом садовника получили травмы.
Материалы по теме
Впереди — криовечность
Чтобы пострадать от метеорита, требуется исключительное невезение. А вот падающие кокосы — это не такая уж редкость. И не нужно смеяться. Эти орехи весят больше килограмма. Если он упадет на голову — не поздоровится. «Когда с такими травмами сталкиваешься каждый день, они совсем не кажутся забавными», — говорит доктор Питер Барсс, в 1984 году опубликовавший научную работу об опасности кокосов. По его подсчетам, этот орех виновен в 2,5 процента травм, получаемых жителями Папуа — Новой Гвинеи.
Изучение новостей подтверждает выводы ученого. Кокосы действительно смертельно опасны. В 2009 году 48-летнего жителя Таиланда убил кокос, который сбросила мартышка. Год спустя крупный орех, свалившийся с 12-метровой пальмы, прикончил престарелого колумбийца. В 2013 году житель Шри-Ланки погиб из-за упавшего на голову кокоса. А в 2010-м индийские власти решили не давать коварным орехам ни одного шанса и к визиту Барака Обамы очистили от плодов все пальмы, растущие возле музея Ганди в Мумбаи.
Счастливый конец
24 марта 1975 года 50-летний строитель из английского городка Кингз Линн смотрел телевизор с женой. Шла юмористическая передача The Goodies. В одном из скетчей на стереотипного шотландца в килте напал коварный черный пудинг (шотландское блюдо, напоминающее кровяную колбасу). Сцена так развеселила мужчину, что он хохотал без перерыва почти 25 минут, а затем упал на диванчик и умер на глазах у жены — отказало сердце. Не такая уж плохая смерть: по крайней мере, ему было весело до самого конца. Как отреагировали на происшествие авторы The Goodies, к сожалению, неизвестно.
